разбитые окна, из которых на нас несся смертоносный металл.
     И  вот  мы  врываемся в  подъезд бывшего жилого  дома, остальные группы
штурмуют другие четыре подъезда бывшей "хрущевки".
     Человеческая психика и глаза  устроены таким образом, что мы замечаем в
первую  очередь все, что находится от  тебя  справа, а потом уже слева. Духи
пользовались этим, и когда мы врывались  в помещение, они становились  слева
от  входа, и  пока мы машинально осматривали правую сторону помещения, у них
было несколько секунд, чтобы расстрелять нас  в спину.  Потом уже мы, прежде
чем куда-либо войти, стали кидать  гранату, а затем входить и смотреть слева
от входа.
     Солнце уже начало пробиваться сквозь туман, но в здании  из-за обстрела
стоял  полумрак. Пыль, смешанная  со  сгоревшей взрывчаткой и еще  какими-то
химикатами, висела в воздухе, затрудняя нам обзор.
     Со мной вместе  в подъезд ворвалось около пятнадцати  человек.  Боковым
зрением,  когда бежали  к подъезду, я  охватил и  запомнил  бойцов.  Трусов,
вроде, среди них нет. Все уже обстрелянные,  обкатанные. На первом этаже три
квартиры, значит, и дальше будет так же. Трое бойцов на площадку выше, между
первым  и   вторым  этажами,  прикрывают  от  возможного  нападения  сверху.
Остальные бойцы, срывая  кольца, сноровисто  готовят гранаты  и, зажав  их в
руке,  кричат остальным: "Готово".  Удар по  дверям,  они  не  заперты,  но,
сорванные  взрывами, еле  висят на  петлях.  Под мощными ударами  солдатских
сапог и ботинок слетают и падают. Я кричу: "Прячься, давай!!!"
     Мы  отпрянули от  дверных проемов,  спрятались за  выступающие бетонные
стены.  В трех квартирах почти одновременно  рванули  гранаты,  штук восемь,
наверное.  В  голове зашумело  от  взрывов, из развороченных дверных проемов
повалил дым и клубы пыли. Вперед, вперед, темп  не снижать. Налево, направо.
Пыль, не видно ни черта, две длинные  очереди  от  живота.  Пленные  нам  не
нужны,  самим  жрать  нечего. Вперед, вперед. Кухня, никого, ванная комната,
дверь прикрыта,  в сторону, две  очереди от  живота, в самой  чугунной ванне