Социальный контроль — психологические этюды

Социальный контроль — психологические этюды

Фрагмент книги «Биомасса и личность»

(Самара, 2001)

Что такое «контроль»? Какое-то тревожащее слово. Но что оно означает? Мы полезли в словари.

Оказывается, есть два значения слова «контроль». Есть французский вариант, обозначающий «встречную вторичную запись с целью проверки первой». Если мы, предположим, забыли, как пишется слово «интеллигенция», то можем проверить по словарю. В данном случае орфографический словарь выступает эталоном. Есть контроль за приборами. Хотите, чтобы ваши часы шли правильно? Сравните их показания с радиосигналами приемника. Хотим, чтобы дом стоял прямо? Вспоминаем про закон всемирного тяготения, который пока никто не отменял. Ставим стены параллельно фундаменту.

А есть английский вариант. Понятие «контроль», производное от английского слова, употребляемое в смысле «господство», «насилие», «власть». Шаг влево, шаг вправо — расстрел; прыжок на месте — провокация. Это нам понятнее. Это власть. Это надзор. Это способность остановить или запретить какой-то нежелательный процесс. Это позиция «над», обусловленная наличием определенных полномочий: я как ваш начальник требую; я как друг не могу смотреть, я как жена имею право. В общем, я тебя породил — я тебе и крокодил.

Проиллюстрируем этот вариант социального контроля через фрагмент сознания человека чуждого нам мира.

Слишком человеческая ситуация без номера

Как-то один из авторов встречал на вокзале приехавшую в наш город на симпозиум молодую немку. По-русски не очень, а так симпатичная барышня в очках и с непременной телекамерой.

Она попросила для экзотики прокатить ее на «русском большом автобусе — гармошке». Ситуация обычная. Проталкиваемся, висим, молчим. Дальнейшие события описываются через призму «не нашего» восприятия: «В автобусе подходит ко мне близко незнакомая женщина с сумкой через плечо и говорит игриво: «А у вас?». Я растерялась и отвечаю: «Что у меня?». Та: «Я и спрашиваю, что у вас?». Я: «У меня ни-че-ro. Все хорошо». Она: «А почему?». Я: «А ты кто?». Она (гордо): «Я контролер!». Я: «А что ты контролируешь?». Она (агрессивно): «Я контролирую проезд». Я: «А, у вас так борются с безработицей! Ты, наверное, бедная? Хочешь, я дам тебе сыр?». Не будем утомлять читателя дальнейшим описанием конфликта, закончившегося в местном отделении милиции. Скажем только, что понять, зачем нужны контролеры в автобусе, несчастная иностранка так и не смогла.

Социальный контроль — это регуляция поведения индивидов; ограничения и запреты, необходимость которых часто уходит за пределы нашего разумения. Подавляющее большинство населения вырабатывает, приемлет и вместе с тем принуждается к приятию норм общества. (1)

Попробуйте среди бела дня на людной улице сесть на асфальт. Вы сразу нам поверите.

Почему-то считается, что людей надо контролировать. Если их предоставить самим себе, то они сразу расслабятся, начнут валять дурака, убивать друг друга, разбегутся по Сибирям и не станут производить для общества столь необходимую ему продукцию. Мысль сама по себе проверенная практикой. Несколько тысячелетий общество держалось на том, что «один держит пистолет, а другой копает». И ничего: строили пирамиды, возводили Великие Китайские стены, основывали города, поднимали из руин заводы, прокладывали железные дороги к заповедникам. Нам есть чем гордиться.

Но вреда от этой затеи, как показывает сравнение с цивилизованными странами, значительно больше, чем прока. Работать из-под палки мы умеем, но спустя рукава. И перестраиваемся очень медленно. То нет на всю страну носков, хоть убейся; то как пойдут штамповать. Хорошие крепдешиновые носки, правда, вытягиваются быстро и не всех размеров. Пятилетку за три года — да пожалуйста. Но на качество просим не обижаться. Народ все равно ворует, спивается, слушает запрещенные радиостанции, отпускает волосы и ушивает брюки.

На энтузиазме тоже далеко не уедешь. Званиями, грамотами и благодарностями сейчас никого не удивишь. У каждого второго — высшее образование, значок почетного донора и удостоверение жертвы репрессий по национальному признаку, дающее право на бесплатный поезд. Генералов и полковников уже больше, чем полков и дивизий. Личное именное оружие выдают очень редко — дорого.

Нормальных денег за последние тысячу лет нам так ни разу и не заплатили. Только обещают. Все средства уходят на войну, презентации, выплаты процентов по долгам, расходы управленческого аппарата и лично господам: X, Y и Z. Сословия и титулы отменили. Расчет натурой так и не прижился. Что делать?

Еще В. Ленин писал, что «социализм — это учет и контроль плюс электрификация всей страны». С электричеством до сих пор сложности. Поэтому профессия контролера в постсоветском обществе остается главнейшей. Что ни вахтер — самый главный начальник. Количество инспекторов, администраторов, чиновников и прочих превысило количество трудящихся. И увеличивается с каждым годом. Помните аксиому С. Паркинсона: «1) чиновник множит подчиненных, но не соперников; 2) чиновники работают друг для друга». (2) Средняя скорость роста числа чиновников в системе превышает рост числа работающих в 2,5 раза.

Вспомните значение слова «синекура» (от лат. sine сига — без забот) — хорошо оплачиваемая должность, не требующая особого труда. Подсчитайте количество таких должностей в вашем учреждении.

«Контроль за порядком» — это какой-то глубоко продуманный афоризм. Ведь он существует в контексте двух народных эпосов: «Не мы его придумали, не нам его и нарушать» и «Не мы его придумали, не нам его и придерживаться». А кто его придумал, этот порядок? Видимо, животные. Дело в том, что у них есть иерархия статусов. Это как раз тот самый порядок, который мы взяли с собой. Или он нас с собой взял?

Животные, живущие общественной жизнью (собаки, волки, макаки, галки, куры, дельфины, и т.д.), как известно, имеют строгую внутреннюю иерархию. В психологии она определена как «порядок клевания». Это определенный порядок, в соответствии с которым птицы подходят к кормушке, волки участвуют в дележке убитого оленя и вручаются свадебные подарки молодоженам.

Это естественная «Табель о рангах». Каждая особь точно знает, кто стоит выше и ниже ее в обществе. «Каждая птица опасается других, стоящих выше ее на общественной лестнице. После нескольких ссор, которые совсем не обязательно оканчиваются дракой, каждой птице становится известно, кого она должна бояться и кто должен оказывать ей уважение». (3) Причем физическая сила в данном случае — совсем не главный фактор. Значительно большее значение имеют смелость, энергичность и даже самоуверенность отдельных особей. Такая субординация чрезвычайно консервативна и не изменяется в течение многих лет.

В естественных условиях особи, занимающие высокое положение в обществе, и особенно сам вожак, не испытывают никакой агрессивности по отношению к тем, кто стоит много ниже них. Для него они всего лишь ничего не значащие фигуры, песок у ног короля и аристократии.

Представьте себе красавца-лебедя, который в гордом одиночестве (или с не менее горделивой супругой) скользит в центре пруда. Красиво? Остальные его собратья, имеющие более низкий статус, в это время вообще не рискуют входить в воду и жалко жмутся по берегам. Лишь через несколько дней после его смерти одна их этих запуганных птиц наконец наберется наглости разок проплыть у бережка.

Постоянное раздражение общественные животные проявляют лишь по отношению к социально близким (подчиненным). Только при слишком тесном сближении доминирующая особь принимает угрожающую позу, а нападает вообще крайне редко.

Совсем другое дело — искусственные условия. Т.е. порядок второго уровня. В искусственных условиях птичьего двора, клетки, зоопарка несчастные золушки из низов влачат довольно жалкое существование. Особь, занимающая самое низкое положение, беспощадно третируется всеми и каждым в отдельности.

Карьерный рост у общественных животных происходит обычно только в силу двух причин: поединка и замужества. Ослабевший или состарившийся волк после кровопролитного поединка уступает первое место более молодому и способному претенденту и автоматически становится вторым номером в стае. Если стаю возглавляет самка, то она, как правило, вообще не выходит замуж.

В случае замужества не имеет значения, на какой ступени иерархической лестницы находились прежде галка или волчица. После сватовства она сразу занимает то же общественное положение, что и избравший ее самец. Они получают равные права и в дальнейшем поддерживают друг друга во всех столкновениях с остальными членами колонии. Факт «повышения в звании» до королевы даже самки низкого статуса воспринимается всеми членами колонии спокойно и естественно.

Интересный факт сообщает нам тот же К. Лоренц. «Нерушимый закон гласит, что самец может взять в жены лишь такую самку, которая стоит ниже его на общественной лестнице». (4) У людей порядки куда более мягкие. В сказках женитьба дурня на принцессе — дело вполне заурядное. Золушки выходят за принцев так же свободно, как храбрые портняжки становятся королями.

В человеческом обществе со всей его иерархией социальным контролем занимаются социальные институты (семья, образование, государство, производство, религия и пр.). Причем взрослые люди склонны преувеличивать воздействие на них контроля со стороны государства. Большинство детей наоборот уверено, что их здоровье подрывается контролем со стороны образовательных учреждений. Средняя категория (молодежь) понимает, что самый страшный контроль над ними осуществляет производство. Оно крадет у них по 8 часов в сутки. Контроль со стороны религии сейчас уже не сильно ощущается.

Сама по себе возможность выбрать подходящую для себя религию или атеизм вызывает вздох облегчения и благодарность уже почившим хорошим людям. Возможности семьи в деле социального контроля огромны и до конца не выяснены. Все дело в том, что есть хорошо ощутимые формы контроля и совершенно малозаметные. Например, налогообложение несколько раз в году опустошает кошелек до такой степени, что приходит в голову мысль выбросить его (кошелек, конечно) за ненадобностью. Профилактическая порка по субботам — тоже весьма ощутимая форма социального контроля. Но в семье, да и более широко во всем обществе есть такие способы контроля, о которых даже догадаться трудно. О них в основном речь и пойдет.

Формы социального контроля: поощрение, наказание, общественное мнение, давление большинства или авторитета, цензура, сыск и т.д.

Главный инструментарий для социального контроля — эталоны должного: образец, идеал, ценность, норма.

Прогрессивный американист Э. Лимонов высказался, на наш взгляд, непредвзято: «Политиканы все одинаковы. Они хотят контролировать все: наше детство, наши книги, даже наш секс... Они хотят, чтобы мы испытывали отвращение к сексу, боялись его и презирали. Тогда мы будем с большим коэффициентом полезного действия выполнять все эти, придуманные ими, очень важные для существования их общества бессмысленные работы».

Социальные психологи часто озабочены содержанием тех социальных реформ и инноваций, которые задумала власть. Они ищут ответ на один и тот же вопрос: «Почему эти чертовы инновации не будут работать на этот раз? Хуже бы не стало».

Успешность социальных проектов во многом зависит от мотивации населения. В такой ситуации задавать прямые вопросы бессмысленно. «Почему вы решили пойти в театр?» — спрашиваете вы, делая вид, что человек и вправду это решил, а не сделал что-то еще. «Потому, что я чувствовал желание туда пойти». Захотелось мне, понимаешь. И все тут. Мы склонны воспринимать этот ответ как объяснение, довольно бессодержательное. Когда вы решаете, как поступить, и убеждаете себя и других, что вы «обдумали все логически», у философов-экзистенциалистов сразу возникают подозрения. А. Кьеркегор настаивал бы, что вы сделали выбор на основании «слепой веры» того или иного рода (например, веры в христианство, веры в научно-популярные статьи, веры на слово знакомым и т.п.). Ф. Ницше бы сказал, что вы, как биологический организм, имеете волю к определенному результату и просто «рационально обосновали» ваши биологические устремления. Теперь скажите, кому из вас троих следует верить: вам, Ницше или Кьеркегору?

А вы? Придумайте более содержательный ответ. А если уже придумали, то отнеситесь к нему не более чем к придумке. Может, и объяснять-то нечего. Вот такое необъяснимое желание пойти в театр. Поверьте, пусть оно лучше будет необъяснимым, чем слушать правдоподобные выдумки о собственной мотивации. (Математик Гедель логически доказал, что мы никогда не доказываем никакое предположение полностью, но всегда останавливаемся где-то на ступеньках бесконечной лестницы, которая требуется для тотального логического «доказательства» чего бы то ни было).

Если вы начинающий психолог и ни разу не были на КМБ (Курс молодого бойца), то вас ждет удивительное открытие, которое окажется в конечном итоге заблуждением: психика есть не у всех людей. Есть темы для обсуждения, но нет вопросов. Есть опыт, но нет теории. Да и доступ к этому опыту перекрыт надежнее, чем вход в Кремль. Иначе говоря, язык есть у всех, но на поднятую вами тему разговаривать могут единицы, да и те со словарем.

«Мы можем услышать, что для осуществления контроля над численностью мирового народонаселения необходимо изменить установки по отношению к детям, преодолеть чувство гордости численностью семьи или своими сексуальными возможностями. В деятельности, направленной на достижение мира, нам приходится иметь дело с волей к власти или параноидальными заблуждениями лидеров. Чтобы унять недовольство молодежи, мы должны обеспечить ей чувство цели и ослабить ощущение отчужденности и безнадежности...». Так рассуждал в начале 70-х годов теоретик психологии поведения Б. Скиннер.

И его оптимизм где-то даже по-человечески понятен, американцы действительно более предсказуемые люди. Многие социальные проекты, финансируемые бюджетом, действительно удаются. Правда, все остальные — с треском проваливаются. Но нашего человека стимулами не возьмешь. Он вынесет все, включая мебель.

Быть психологом и не понимать значение социального контроля просто нельзя. Так же, как нельзя быть политиком и не осуществлять при этом социальный контроль. На шикарных импортных автомобилях люди ездят мимо транспарантов с надписью: «Никто не поможет России, кроме Нас самих». Но кто этот Нас Самих? И почему не помогает, не объясняют. Никто не знает.

В принципе человек может контролировать себя и сам. Но не хочет. Или не хочет знать о том, что может. Это же трудно. Сказать себе: «Хочу пирожок, но не буду, потому что это уже двадцатый».

Притом человеку дают шанс быть честным перед собой. Чьи-то губы ему в одно ухо говорят: «нельзя», а в другое — «попробуй». Играть на деньги нехорошо, особенно на чужие. Это с одной стороны. А с другой: «Ты можешь обыграть в рулетку казино «Дурилка-2» на десять тысяч долларов...». И ведь не врут. Математиками подсчитано, что человек действительно может выиграть такую сумму, играя раз в неделю, в среднем где-то за три тысячи лет.

Контроль тесно связан со страхом наказания — худшим из всех известных методов воспитания. Когда ребенок нарушает установленные правила, он подвергается наказанию. Это может быть физическое наказание (кстати, значительно менее болезненное, чем лишение ребенка своей любви или угроза такого лишения). Это наказание играет на страхе быть покинутым, который в детстве есть у каждого ребенка.

Отец говорит своей двухлетней дочери, что пора уйти из парка. Ребенок говорит «нет» и не идет. Отец мог бы взять ребенка и просто унести его с собой, но вместо этого он применяет психологическое давление. Он идет прочь, говоря: «Прекрасно, ты останешься здесь, а я ухожу». Когда отец отходит на несколько метров, девочка бежит за ним.

Еше одна слишком человеческая ситуация

Страх неизвестности хуже, чем обычная боязнь чего-то определенного. В личную жизнь героини нашей книги — Леночки Н. родители вторгались мало. «Есть хочешь?» «Как в школе?» «Ну, ладно». Когда она приносила двойки (дерзила, поздно возвращалась с улицы) — ее пороли. Причем порка всегда была приурочена к выходным и заканчивалась вместе с позывными очередного сериала. Жестокие критики молодежной распущенности всегда несколько неожиданно превращались в благостных созерцателей чужого идиотизма.

Все правильно. Как учили. Все в рамках марксистской педагогики и психологии: Отдых = смена вида деятельности.

Задача. Есть 4 ситуации. Три из них схожи между собой, а четвертая — нет.

1. Человек, копает.

2. Человек лежит на траве.

3. Человек читает.

4. Человек пишет.

Проверьте, насколько по-марксистски сформировано ваше мировоззрение. Найдите и выпишите лишнее.

Интересно, что по давним наблюдениям «кинологов», даже «Семнадцать мгновений весны» и гимн Советского Союза обычно не могут остановить карающей родительской десницы. Наша практическая, реальная жизнь, когда ее не тревожат страсти, скучна и пошла; когда же мы попадаем во власть страстей, она скоро становится печальной. Так писал о «Санта-Барбаре» А. Шопенгауэр.

По-хорошему российской молодежи нужно бы послать благодарственную телеграмму мексиканскому телевидению. Уотерс (1977) отмечал, что американцы проводят у телевизора 27,6 часа в неделю. Русские, думаем, не меньше. Сколько же миллионов русских детей осталось недопорото! Сколько родителей замерло с занесенными кулаками, как волк из мультсериала «Ну, погоди»!

Все мы разные. Воспитывались в семьях с разным материальным достатком. Проблемы тоже разные. У кого-то «Джип» заносит, у кого-то тапочки порвались. У кого-то семь кукол Барби, а у кого-то — восемь. Но тем не менее вторым, общим для всех по степени разрушительности методом воздействия на ребенка мы считаем материальное поощрение.

И еще одна слишком человеческая ситуация

В третьем классе папа ей пообещал, что за каждую пятерку она будет получать от него по пять рублей. За четверку — четыре, за тройку — три, а за двойку лишаться всех денег, заработанных за неделю. С тех пор Лена стала очень хорошо разбираться в деньгах и к седьмому классу уже давала родителям деньги в долг под небольшие проценты. Учиться она лучше не стала. Зато научилась исправлять оценки в дневнике, списывать у отличниц и падать в обмороки на уроке. Поздно узнавший обо всем разгневанный отец перевел ее в спортивную школу. Он так хотел сына, наследника. Его и воспитывать проще, и денег нужно меньше на одежду.

Важным проявлением социального контроля является также порядок рождений в семье и связанные с ним ролевые позиции в осуществлении контроля. На всю последующую жизнь откладывает свой отпечаток номер, под которым вы появились на свет, и позиция, которую вы занимали в детстве среди братьев и сестер.

Психолог из Австралии У. Тоулмен провел десятки тысяч исследований, подтвердив этот факт экспериментально.

Обычно люди бывают именно такими: старшие дети, как правило, ориентированы на достижения, авторитет и лидерство. Младшие на манипулирование окружающими, спонтанность, пассивность и снятие с себя ответственности. И это не их выбор. Он обусловлен ролевыми позициями и семейной ситуацией.

Старший ребенок сначала воспитывается как единственный. Затем, когда для него уже стала привычной его привилегированная позиция, его «место» в душе родителей занимает новорожденный. Когда захват происходит до пяти лет, это становится крайне шокирующим переживанием для ребенка. После пяти лет старший уже имеет свое место вне семьи и хорошо сформированную идентичность и поэтому меньше ущемляется «пришельцем».

Когда второй ребенок другого пола, негативная реакция первого не столь драматична, т.к. отсутствует прямое соревнование. Но если второй ребенок того же пола, то его воздействие на первого очень сильно. С этого момента старший ребенок старается быть хорошим. Чтобы родители продолжали любить его больше, чем ЭТОГО. Родители неосознанно усиливают эту тенденцию, говоря старшему, что он больше и умнее, чем новорожденный. Родители также ожидают, что старший будет ему подавать хороший пример — быть БОЛЬШИМ мальчиком (или девочкой) — и помогать ухаживать за малышом.

В результате старший обычно приобретает многие родительские качества: он умеет быть воспитателем, способен брать на себя ответственность и исполнять роль лидера.

Это чувство ответственности может быть для него тяжким грузом и вести к неврозам, маниям и бурчливости. Старшие дети упрямы. У них обычно всего один близкий друг. Из них вырастают хорошие управленцы. Они многого ожидают от жены, но получают крайне мало. Именно они чаще всего становятся политиками, экономистами, управляющими и космонавтами.

Королевская ситуация

Наша Леночка была единственным ребенком в семье. Увы, такой ребенок более, чем все остальные, наследует все характеристики своего родителя того же пола. Мамочка у нее еще та, что называется, «смерть зятю». Сделав этот вывод, мы ошибочно решили, что и дочка будет идти по ее стопам, пока не встретит препятствие, сравнимое по прочности с железобетонным забором. После этого, скорее всего, просто запутается вконец.

Леночка как единственная и неповторимая была запрограммирована фактом собственного рождения на особый статус. Она всегда была' королевой. Но короны на улицах не валяются. Вам не встречались нищенки в протертых до дыр некогда бальных перчатках?

Единственные дети имеют более высокую самооценку, многого требуют от жизни, легко принимают помощь других людей и даже требуют ее. Обычно они отличаются в школе, имеют высокие показатели интеллекта, плохо представляют себе семейную жизнь и интимные отношения. Единственный ребенок рано взрослеет, но долго сохраняет в себе детские качества.

Единственная дочь часто сверхзащищена своими родителями и это заставляет ее ожидать защиты и заботы от друзей и мужа. Муж, которого она выбирает (а это именно она делает выбор), должен быть тактичным, легким в общении, имеющим хорошие манеры пажом. На самом же деле для нее предпочтительнее мужчина, который значительно старше ее. Которого не будут раздражать ни ее капризы, ни позы, ни склонность постоянно проверять его любовь. Обычно он приходит в ее жизнь вторым или тринадцатым.

Как и единственный сын, единственная дочь не приспособлена (без помощи судьбы или психолога) ни к каким партнерам с любым порядком рождений. Лучшим выбором для нее может стать старший брат сестер (или младший брат сестер) или любой добрый человек, привыкший быть «джинном на посылках».

Задумайтесь, читатель. Вспомните сказку Пушкина: «Воротись, поклонись рыбке!». Жуткая история: семья материально зависит от любовницы мужа. «Вот тебе двести рублей, передавай привет своей птичке».

И ни в коем случае ей нельзя выходить замуж за единственного сына. Эта пара меньше всего приспособлена к тому, чтобы иметь детей и вообще к чему-либо. Если единственная дочь имеет детей, то мужу придется взять на себя большую часть заботы о них. С этим хорошо справится старший или старше-средний брат братьев или сестер.

Единственная дочь обычно интеллигентна и компетентна в своей деятельности, но ее талант, как правило, пропадает вхолостую, если ей не создают идеальных условий для работы. Это подразумевает близкую ей по духу обстановку (с обязательным кокетством) под руководством доброжелательного мужчины.

Как свидетельствует печальная статистика, в однодетных семьях разводы случаются в 2,5 раза чаще, чем в двухдетных, и в 9,4 раза чаще, чем в многодетных. Простое воспроизводство населения в России требует 2,1 ребенка на одну семью. Идеал демографа — трое детей. Если мы не выйдем на этот уровень, то русские как нация вымрут примерно через сто лет.

Дети и взрослые: кто кого контролирует?

Осторожно, дети!

На ходу вскакиваем вслед за нашей героиней в переполненный автобус. (Авторы должны быть рядом со своими героями. А то они раньше времени уйдут из жизни, как влюбленные у Шекспира). Из динамиков доносится приятный женский голос. Слова разобрать трудно. Вероятно, слишком шумно.

Вслед за этим забавный диалог по радио: «Здравствуйте, меня зовут Марина. Я учусь в седьмом классе. — Чем занимаетесь, Мариночка? — А? — Я спрашиваю, чем Вы сейчас заняты? — Ем варенье у бабушки. — Кому хотите передать привет? -- Чего? Я хочу передать привет пацану из девятого «Б», с которым мы познакомились на дискотеке. — О, у вас возникло чувство? Это так романтично. Надеюсь, оно взаимное? — А? — Ваш избранник признался вам, что тоже вас любит? — Не-а. — Ну, надеюсь, что у вас все получится, как у Земфиры в песне «Ага-ага...».

Радио оккупировали подростки. Новое поколение ходит с сотовыми телефонами и посещает ночные клубы. После девятого класса звонить на радио и заказывать музыку скоро будет считаться дурным тоном. Резко возросло количество детских и общевозрастных развлекательных программ. Газеты и книги пишутся доступным языком забора и анекдота про Чебурашку. Уровень профессионализма понижается (и особенно в провинции). На современные кислотно-щелочные «танцплощадки» юноши чаще всего уже не заглядывают: неудобно, одна мелкота. По этому поводу авторы пришли к любопытному выводу, не требующему колоссального запаса наблюдательности: новое поколение выбирает.... Возникает резонный вопрос: почему именно оно? Никогда прежде с детьми так сильно не возились, не угождали и не баловали.

Наши представления о ребенке как изнеженном существе, подверженном простудам и чихам, носят социально-культурный и ранговый характер. Почему-то чем беднее семья, тем меньше в ней дети простужаются, хотя чаще болеют ветрянкой и оспой.

В средневековой Европе относились к детям как к младенцам вплоть до 6-7-летнего возраста. После этого детей считали уже маленькими взрослыми и приучали к взрослым разговорам, шуткам, еде, одежде, музыке и другим удовольствиям. Только с XVII века детство стали считать периодом невинности. Взрослые попытались защитить детей от пороков и эксцессов взрослого мира. Удлинить период детства. И с этим, кажется, сильно переборщили. (5)

Дети чукчей вообще живут в школе-интернате и приезжают к родителям на БТРе только в летнее время. С первых лет ребенок у чукчей привыкает к низким температурам. Даже новорожденных детей мать выносит во время ежедневного вымораживания и выбивания полога из яранги. При этом огонь в очаге разводится только для приготовления пищи утром и вечером, то есть температура в яранге равна температуре за бортом. (6)

«Бабушка, ну купи фонарик. — Сережа, я не взяла с собой денег. — Бабушка, ну купи... — Ну вот, видишь, совсем пустой кошелек. — Бабуля-я-я-я... — Ну иди, посмотри, сколько он там стоит. Семнадцать? Ну, на, иди купи, только не реви». В чем причина взрослой снисходительности? Упрямого желания дать своим детям высшее образование при отсутствии реального спроса на специалистов? (В Бразилии, например, где десять тысяч только профессиональных футболистов, папы строго говорят своим чадам: «Ну, если футболиста из тебя не выйдет, отдам в университет»). Почему в России так модны частные спецшколы и европейские детские путевки? Только в России и Албании мамы еще ходят на родительские собрания. В цивилизованных странах их на такое мероприятие даже через рекламу не затянешь.

Дети озабочены какими-то серьезными проблемами. Похоже, они придумывают способ подзаработать. Взрослых с таким же выражением лица днем с огнем не сыскать. Многие из тысяч протестированных авторами взрослых мужчин и женщин 25-45-летнего возраста из разных социальных групп обладают чертами эгоцентричности и инфантильности. Видимо, просто родители и дети поменялись местами. По стране шагает «День дублера», затянувшийся лет на десять. «Чему их воспитывать, у них уже своя точка зрения, и у нас чего-то не хватает, чтобы с ней справиться. Почему, собственно, мы правы, а они нет? Надо уважать их мнения» — логика напоминает либерализм попугая, который крикнул из ветвей, что жираф большой. Акселерация детей и неспособность взрослых сказать что-то свое, сплошное подражательство.

Правда, как всегда, нет правил без исключения. Детей любят не все. И не все за деньги. Особенно чужих. Многие наши знакомые педагоги в оздоровительном лагере спокойно отбирали у детей сливочное масло из тарелок. А некоторые, живущие в основном в долг и книжками Николая Козлова, спокойно отнимали у своих детей принесенное сердобольными гостями пирожное.

Еще сорок-пятьдесят лет назад на троих детей в семье часто были всего одни валенки. Поэтому в школу ходили по очереди: все-таки пять-семь километров зимой по сугробам. Полистайте книжки Драгунского, вспомните молодость: еще десять-пятнадцать лет назад поход в цирк был для ребенка событием, запоминавшимся на всю жизнь. Современного школьника можно на всю жизнь удивить только, пожалуй, «Диснейлендом» и мороженым за три рубля: «Пап, как ты можешь это есть? Оно же невкусное». Только вздохнешь про себя и вспомнишь, какая за ним раньше была очередь.

Идеологию типа «мы всю жизнь питались на помойке, пусть хоть дети порадуются» следует немедленно выбросить из головы. Скорее всего, вырастите «потребленца», который быстро натрет вам шею. Одна из вредных привычек, укоренившихся в русском сознании, — это привычка прибедняться. Суеверно рассуждать о том, что у других все лучше. И яблоки вкуснее, если в чужом саду. И жена у соседа не такая сварливая. Вот парочка малоизвестных народных пословиц: «Люди живут, как ал цвет цветет, а наша голова вянет, как трава». «У людей и шилд бреет, а у нас и ножи неймут». Интересно, почему они-то — нелюди?

Раньше все было проще, деревья выше, а асфальт жиже. Один народ — одна партия — один сорт мороженого. Устоявшаяся система социальных ценностей, норм и запретов. День начинался с утренней гимнастики под радио, а заканчивался программой «Время». Любое событие: от вступления в партию до начала половой жизни — имело свой вес, рейтинг и общественный резонанс.

Обычная раскладка семьи тоже не вызывала когнитивного диссонанса: бабушка — служанка-крепостная на оброке в виде «отоваривания» талонов, по вечерам имела право на дискуссии с подружками о проблемах молодежи; мама — королева несла на себе полноту власти над в меру пьющим отцом вместе с принятием стратегических решений по поводу покупки холодильника; дочка — принцесса ходила в авиамодельный кружок и раз в неделю мыла в квартире полы. Сын — балбес (или умница) играл во дворе в футбол (на скрипке). Потом служанкой становилась бывшая королева, и все повторялось на радость КПСС. В более архаичных моделях царили крупные бабушки, вручную вспахавшие целину.

Потом все рухнуло. Революционным изменениям подверглись все сферы общественных отношений: политика и мораль, право и игрушки. Взрослые еще живут прошлым. Закупают мешками муку. Радуются как чему-то очень родному очереди за молоком. Гордятся непрерывным трудовым стажем. Ходят замуж ради штампа в паспорте. Наивно верят авантюристам и государству. Смотрят американские исторические кинофильмы про русскую княгиню Гришку.

Разве дети могут их понять? Что может понять ребенок, найдя в шкафу чудом уцелевший «Талон-заказ на вино-водочные изделия» и дедушкину продуктовую карточку третьего класса?

Сейчас родителям часто просто нечего сказать детям. Сквозь обветшавшие социалистические заповеди прорастают те, кого так бездумно-легкомысленно призвал Тютчев: «Здравствуй, племя молодое, незнакомое».

И правда, что она может ценного сказать, тем более сделать? «Дай мне побыть с дядей Вовой!»? (одной — устала после работы). В любом варианте — иди, поиграй с Барби (купи себе шоколадку). Чем бы дитя ни тешилось... Время растягивается. Уроки сделаны. Пиво выпито. До начала се-«ала еще сорок минут. Как раз здесь и появляются суррогатные, идеальные замены: «Денди», мультики, «тамагочи»...

Ты поужинала, молодец. Завтра папа сводит тебя в «Макдоналдс».

Пап мы до сих пор не трогали чисто из соображений гуманности. По подсчетам ЮНЕСКО, к 2050 году в России на одного мужчину будет приходиться 2,3 женщины (а если еще исключить 5%, страдающих психическими отклонениями различной степени тяжести, 2-5% гомосексуально ориентированных, 30 миллионов сильно пьющих, то останется совсем немного).

Между тем наличие полноценного отца в семье является важнейшим фактором правильного принятия половой роли, как сыном, так и дочерью. Многие исследования показывают, что матери оказывают значительно меньшее влияние на половые различия, чем отцы. Большинство отцов очень рано, еще на втором году жизни ребенка, заостряют внимание на манере держать себя соответственно своему полу. И чем большим влиянием в семье пользуется отец, чем больше он участвует в воспитании, наказывая и поощряя ребенка, тем больше у сына развиваются мужские черты.

Женственность дочери связана отнюдь не только с женственностью матери. Скорее, это результат мужественности, проявляемой отцом; результат того, как он высоко ценит женственность матери, а также одобряет участие дочери в любых женских делах. У женщины желание иметь детей и установить хорошие отношения с мужчиной укрепляются, видимо, оттого, что отношения с отцом были окрашены любовью и вниманием.

Гендерные роли и социальный контроль. По итогам опроса, проведенного «Московским комсомольцем» (20-27 января 2000г), (а насколько ему можно верить, мы не возьмемся утверждать), воображение наших сограждан не радует особыми изысками. Большинство опрошенных молодых женщин мечтает о случайной встрече с Прекрасным принЦем. Он богат, щедр, хорошо одет. (По-человечески очень даже понятно). Есть еще мечта про изнасилование на капоте иномарки. (Даже эстетично). Мужские фантазии не отличаются изяществом: гомосексуализм или оргии на троих-четверых.

Современное общество позволяет мечтать о подобных мероприятиях и уже почти не наказывает подобное поведение. Как мы уже говорили, контроль не обязательно означает наказание. Гораздо более мощный регулятор — общественное мнение. Оно твердо знает, какими должны быть мужчина и женщина. Это и есть гендерные роли, т.е. обусловленный культурой стереотип восприятия мужского и женского идеала.

Например, на Востоке традиционно считается, что мужчина должен быть выше женщины ростом. И одет он должен быть лучше, чем его жена. Желательно еще иметь солидный животик, машину и любовницу в России. Не пить, не есть свинину. Держаться с достоинством и терпеливо играть в нарды с приятелем, дожидаясь, пока жена закончит возиться в огороде.

У американцев, оказывается, сексуальная контрреволюция. Страх перед СПИДом и идеология здорового образа жизни оказались действенными рычагами. Общество успешно внедрило в индивидуальные сознания новые рамки, которые на поверку оказываются метаморфозой привычного пуританизма и лютеранства. Американские мужчины с головой ушли в работу. Лишь одна треть из опрошенных американцев в возрасте 19-59 лет (Laymann at al.,1994) занимается сексом два раза в неделю. Вторая треть — несколько раз в месяц, и еще одна треть — несколько раз в год! Бизнес, война в Боснии, налоги — не до этого. У среднестатистической американки в течение всей жизни бывает всего два половых партнера, а у среднестатистического американца — шесть. (7)

Вот так, у нас — фантазии, а у них — быт.

Литература

Маркузе Г. Одномерный человек. — М.: REFL-book, 1994. — С XVI.

Паркинсон С.Н. Законы Паркинсона. — М.: Прогресс, 1989. — С 13

Лоренц К. Кольцо царя Соломона. — М.: Прогресс. — С. 94.

Крэйг Г. Психология развития. — СПб.: Питер, 2000. — С. 31.

Традиционное воспитание детей у народов Сибири. — Л.: Наука, 1988.- С.73.

Крэйг Г., там же, С. 660.

Источник:

Заводюк В.Г., Исупов С.А. Биомасса и личность. Забавные истории из жизни людей, политиков и животных. — Самара, 2001