Горькие плоды закавказского "черного сада"

На очередном саммите стран СНГ в Казани "карабахский вопрос" станет одним из ключевых. И сегодня самый первый этнополитический конфликт на территории бывшего СССР продолжает оставаться актуальной проблемой не только для вовлеченных в него игроков (Армения, Азербайджан, непризнанный Нагорный Карабах). Для Армении — это избавление от "комплекса" геноцида, утверждение идеологии страны-победительницы, сумевшей добиться самоопределения своих соплеменников. Для Азербайджана решение карабахской проблемы — это путь к преодолению государственной несостоятельности, поскольку помимо территории непризнанной республики Баку не контролирует 7 районов за ее пределами. Для НКР позитивное решение — этомеждународное признание. Для "великих мира сего" (США, Евросоюз) разрешение "карабахского вопроса" — это обеспечение стабильности в целях реализации масштабных социально-экономических интересов. Для России в первую (во вторую, и т.д.) очередь —это стабилизация на жизненно важном кавказском направлении.

Само географическое название Карабах имеет "символическое значение". В переводе на русский язык оно означает "черный сад". Те "плоды", которые собрали в этом регионе Армения, Азербайджан и Россия, начиная с 1988 г., вполне соответствуют цвету одного из закавказских "садов". Карабах был первым межэтническим конфликтом, который потряс до основания всю партийно-властную "вертикаль" Советского Союза и стал детонатором его разрушения. В ходе Карабахского конфликта в наш активный политический словарь вошли словосочетания "этническая чистка", "зачистка территории". В результате армяно-азербайджанского конфликта, произошедшего из-за Карабаха, Азербайджан были вынуждены покинуть около полумиллиона армян, а Армению почти 200 тысяч азербайджанцев. Оба эти государства стали, по сути, (особенно Армения) гомогенными моноэтничными образованиями. В ходе вооруженного конфликта из-за Карабаха Азербайджан потерял 13 % своей бывшей территории.

По своим последствиям нагорно-карабахский конфликт стал не просто наиболее крупным региональным конфликтом на постсоветском пространстве. Во-первых, он стал своеобразным примером для грузин, осетин, абхазов, молдован и жителей Приднестровья (русских, украинцев). Во-вторых, произошла "карабахизация" политической жизни и Армении и Азербайджана. Карабахская проблема стала осевым временем для двух закавказских государств. Любое внутриполитическое событие в них происходит проверку карабахским фактором.

Но Карабахская проблема — это и российская проблема. Данный тезис — вовсе не дань ностальгии по СССР или имперскому стилю. Самой крупной на сегодняшний день армянской общиной мира является армянская диаспора в России. Если по материалам Всесоюзной переписи населения 1989 г. на территории нынешней РФ проживало 532,4 тыс. армян, то по предварительным данным Всероссийской переписи населения 2002 г. в России насчитывается 1 млн. 130 тыс. армян. Таким образом, только по официальным данным произошло почти двукратное увеличение численности армянского этноса. Если в начале 1990-х гг. армянский этнос занимал 15-е место по численности, то сегодня он на 7-ом месте, уступая только русским, татарам, украинцам, башкирам, чувашам и чеченцам. Миграция армян в Россию активизировалась в первую очередь из-за армяно-азербайджанского вооруженного конфликта из-за Карабаха. Различные эксперты оценивают численность армян в РФ в 2 млн. чел. Такую же оценку численности российских армян дает и Ара Абрамян, председатель Союза армян России.

Одной из наиболее мощных азербайджанских диаспор также является диаспора на территории РФ. Экс-президент Азербайджана Гейдар Алиев, выступая на Учредительном собрании Всероссийского Конгресса азербайджанцев, приблизительно оценил численность своих соотечественников в 1-2 млн. чел. Предварительные данные Первой Всероссийской переписи (2002 г.) говорят о тенденции незначительного увеличения численности азербайджанцев в РФ (на 0,43% по сравнению с 1989 г.). Официальная численность российских азербайджанцев на 2002 г. — 621,5 тыс. чел. (13-ый по численности этнос). Экспертные оценки правоохранительных органов России и посольства Азербайджана в РФ — 1,5 млн. и 1 млн. человек, соответственно. Азербайджанцы расселены в 55 субъектах РФ. Наиболее крупные их общины находятся в Москве, Санкт-Петербурге, Волгограде, Тверской области. Азербайджанская диаспора — важный экономический фактор развития самого Азербайджана. По подсчетам руководителя Института международных экономических и политических исследований РАН Р.С.Гринберга, только денежные переводы в Азербайджан составляют 1,8–2,4 млрд. долл. США.

Таким образом, две закавказские общины входят в десятку самых крупных российских этносов, а значит "карабахизация" стала также одним из российских факторов.

Россия — кавказская держава. Территория ее кавказских субъектов превышает площадь трех независимых стран Южного Кавказа в два раза. Тем паче, что граница, проходящая по горному хребту, делает 4 соседних страны сообщающимися сосудами. Результаты очевидны. Россия делает проармянский крен в своей политике и получает представительства Ичкерии в Баку и высокую оценку "азербайджанских друзей" со стороны чеченских сепаратистов. Вектор политики изменяется, и уже в 2001 г. чеченцы в Азербайджане пишут открытое письмо Гейдару Алиеву с выражением чувств "законного протеста" по поводу выдачи ряда сепаратистов российскому правосудию. Таким образом, очевидно, что, не добившись урегулирования на Юге Кавказа, Россия не сможет успешно разрешить и свои внутриполитические проблемы на Северном Кавказе (Юге России).

Исторические причины карабахского конфликта столь глубоки и хорошо описаны, что обращаться к ним снова не имеет смысла. По словам американского эксперта О.Альтстадта, обращение к прошлому может сыграть в этом контрпродуктивную роль в урегулировании конфликта. Для нас же важны, прежде всего карабахские уроки для России, а также ее роль в лечении одной из самых запущенных политических болезней на постсоветском пространстве.

Урок первый. Конфликт армянской и азербайджанской стороны отчетливо показал опасность политики этнического укоренения региональной власти. В час Х (1988 год) и армянская, и азербайджанская партийный элиты поставили лояльность принципу "крови" выше лояльности КПСС (и дело здесь не в идеологии, т.к. КПСС была не партией, а системой государственного управления). Негласный союз местных партэлит и КГБ с одной стороны и националистов с другой (НФА в Азербайджане, комитет "Карабах" в Армении) состоялся на почве неприятия любых компромиссных действий Москвы. Во главу угла был поставлен принцип этнической собственности на землю. Именно следование этому принципу, а не пресловутый Беловежский сговор похоронил Союз ССР. СССР был обречен политикой по выращиванию алиевых и демирчянов и созданию в союзных республиках предикатов независимых государства. Хорошо бы сегодня увидеть в карабахском зеркале реалии региональной политики самой России. А еще лучше осознать, что перед российской властью сегодня стоитзадача формирования гражданской политической нации, без которой Россия, как и СССР, будет искусственным и внутренне слабым образованием, раздробленным по отдельным этническим квартирам.

Урок второй. В разрешении этнических конфликтов от государства требуется воля, последовательность (пусть даже и односторонняя), сила. Демократизация в этих условиях возможна лишь при достижении минимального уровня политической стабильности, то есть как финал, а не как увертюра.Нельзя защитить свободу и достоинство человека, отдавая депутатские мандаты в руки этнонационалистов.

Если же говорить о роли России в будущем урегулировании, то ее политика должна опираться на ресурс диаспоры, связь российских армян и азербайджанцев со своими "фатерляндами". Для начала нашей стране было бы целесообразно разрешить свой маленький внутренний Карабах и наладить взаимодействие двух, если не враждебно, то настороженно настроенных друг к другу этнических общин. Перспективен и необходим также диалог двух экспертных и журналистских сообществ (российско-армянского и российско-азербайджанского). Этот процесс оптимален в рамках политики по формированию единой российской политической нации.

Умение и опыт урегулирования "внутреннего Карабаха" мог бы с успехом транслироваться и в Закавказье (через экономические, гуманитарные контакты). Очевидно, что сам концептгражданской нации— единственная альтернатива безудержному "этнобесию" (термин Льва Аннинского) в Кавказском регионе. Главное здесь — получение Россией нового кредита доверия. При этом российская политика на Кавказе (и не только применительно к Карабаху) должна строиться на перспективу, а не на манер работы пожарной команды. Россия имеет опыт позитивного разрешения этнического противоборства (Абхазия. Южная Осетия). Было бы неплохо сделать анализ этого опыта глобальным достоянием. Здесь бы, кстати, мог пригодиться и опыт политтехнологов.

Однако ограничиваться PR-технологиями в разрешении межэтнических проблем на Кавказе невозможно. Если Россия стремится к сохранению роли коспонсора карабахского урегулирования, то она должна инициировать миротворческие инициативы, создавая информационные поводы и формируя самостоятельно миротворческую повестку дня. Даже, если российские предложения не будут приниматься, то Россия будет притягивать внимание как инициатор урегулирования.

В конце концов, план американского эксперта Пола Гобла по обмену территориями между Арменией и Азербайджаном или предложение Джеймса Вулфенсона по разработке стратегии "переходного периода" с предоставлением дополнительных кредитов и государствам-сторонам конфликта, и беженцам не были приняты, но до сих пор являются предметом интенсивного обсуждения. В сегодняшних условиях, на наш взгляд, было бы целесообразно отказаться в разрешении нагорно-карабахского кризиса от постановки "здесь и сейчас" двух условий, по которым стороны не могут найти взаимоприемлемый компромисс. Азербайджану нужно отказаться оттребования "освобождения" т.н. оккупированных армянами районов и одновременного с этим возвращения беженцев — азербайджанцев. Армении и Нагорному Карабаху решить вопрос о политико-правовом статусе "черного сада".

Очевидно, что необходимы действительно компромиссные формулы, позволяющие дать ощущение того, что урегулирование сдвинуто с "мертвой точки". И такие формулы могла бы предложить российская дипломатия. "Освобождение" семи районов, занятых армянскими силами можно было бы "оторвать" от проблемы возвращения беженцев (в чем армяне видят угрозу безопасности). Таким образом, устранялась бы и "армянская оккупация" (политическая "травма" для азербайджанцев), и сложная для армян проблема безопасности. В семь районов, которые становились бы буфером между конфликтующими сторонами, могли бы войти международные миротворческие силы (при решающей роли России), а беженцы-азербайджанцы получили бы серьезную материальную компенсацию от мировых финансовых структур за утрату имущества и возмещение морального ущерба. Очевидно, реальное продвижение по достижению компромисса и ощущение некоторых (пусть и паллиативных) подвижек могло бы сработать и на пользу России, и на урегулирование конфликта, окончательное разрешение которого, конечно же, дело не сегодняшнего дня. России нужны и Армения (традиционный союзник), и Азербайджан (массовые настроения жителей которого склоняются в пользу сближения с нашей страной). Успех в деле армяно-азербайджанского примирения сделал бы безальтернативным российско-грузинский диалог. Следовательно, ключ к стабилизации всего Кавказа лежит сегодня в сфере армяно-азербайджанского урегулирования при активной помощи России, если на то будет ее политическая воля…