Хулитель и поклонники
Премьер-Президент Путин дал задание министру образования и науки Фурсенко увеличить изучение в школах и ВУЗах творчества Солженицина.
Фурсенко это задание, скорее всего, выполнит: он всегда готов выполнить любое задание власти, к каким бы последствиям для системы образования это не привело.
Задание, скорее всего, спорное и с содержательной, и с этической точки зрения.
Во-первых, потому, что, вообще-то говоря, не дело ни Премьера, ни Президента решать, что и как нужно преподавать в школе или институте. Тем более в рамках такого своеобразного предмета, как литература.
Для этого есть иные инстанции — и, в конечном счете не дело министра образования утверждать список достойных изучения в школе писателей и произведений — это должны делать специалисты, авторы программ, высококвалифицированные педагоги. А то — не долго дойти и до новых публичных разносов на выставках иным художникам — за то, что «не то пишут».
Вообще, не дело власти решать, что в обязательном порядке нужно читать гражданам, а что — не нужно. Иначе — чем это собственно будет отличаться от той самой помянутой Премьер-Президентом «тирании», от которой, по его словам, Солженицин дал «всем нам прививку»?
Уж одно из двух — либо то была не тирания, либо не следуйте ее примеру и не навязывайте людям своих любимых авторов — у них, может быть, есть другие…
Во-вторых,потому, что если вы таким образом хотите распространить эту «прививку» среди будущих граждан страны — это не лучший путь.
В советских школах учили стихи Маяковского, книги Николая Островского и Александра Фадеева — но это не создало новых Корчагиных и новых молодогвардейцев, которые в августе 91 года с самодельными гранатами или захваченными у перетрусившей милиции автоматами пошли бы преграждать путь ельцинскому мятежу со словами «Партия или смерть!».
Чем больше в школах будут изучать Солженицина с его, скажем, более чем своеобразным языком — тем скорее его работы из «антитоталитарного откровения» превратятся в скучное обязательное угнетающее чтиво. Обязательность не обеспечивает популярности.
Пушкина, Лермонтова и Толстова любят и ценят не потому, что они обязательны к обучению в школе — а наоборот, в школах их стали изучать потому, что они оказались популярны и почитаемы вне школы.
Поэтому, строго говоря, в школах надо изучать ту литературу, которой зачитываются и вне школы — но тогда, когда зачитываются не в рамках «моды десятилетия» — а много дольше.
В этом плане куда более обоснованно было бы решение изучать в школе творчество Стругацких.
А изучать по решению правящей партии (хорошо, поручение не оформили постановлением Высшего Совета «Единой России») — уже изучали трилогию Леонида Ильича. От чего Советская власть сильнее не стала.
Вот давайте посмотрим, сколько людей будут помнить и читать Солженицина через двадцать лет — тогда и можно говорить о том, учить его в школе или не учить.
А то ведь, может статься, что учеников помучают лет десять — а потом будут со стыдом прятать глаза, выкидывая его книги из школьных библиотек. Либо потому, что другая партия издаст другое Постановление, либо потому, что окажется — мода прошла, время истекло, и уже и не читается.
В третьих,наконец, оценка Солженицына как Великого Писателя далеко не бесспорна.
Все, кто его славословят, говорят о его политическом значении, как они его понимают, но не о литературном даровании.
Но Толстой стал велик не потому, что был против царизма, и не потому, что один вступил в неравную борьбу с церковью — а потому что поднял такие проблемы человеческой жизни (и так поднял) что после этого морально был сильнее и царя, и русских церковников.
Как и многие другие великие русские писатели.
Сделал ли Солженицын нечто подобное? Позвольте в этом усомниться.
Да, Солженицин написал более тридцати томов. Больше, чем Маяковский. Но меньше, чем Троцкий. А все сочинения Пушкина при желании вместили в один юбилейный том. Так что, теперь Троцкого считать самым великим русским писателем? Хотя для любопытства — проведите эксперимент: предложите любому, не знающему кто что написал, прочитать несколько абзацев Солженицина и несколько абзацев Троцкого. И попросите сказать, кто понравился больше: может статься, результат вас удивит.
Солженицина в основном славят за то, что он был антисоветчиком — и многие рассыпающиеся ему в комплиментах так прямо и говорят.
Его славят за то, что он, как принято выражаться, «бросил вызов системе». Ему в заслугу даже ставят то, что он чуть ли не один разрушил СССР и Советский строй.
Последнее правда, весьма сомнительно: строй пал не потому, что кто-то что-то прочитал о Гулаге и «сталинских репрессиях». Подобная литература, что в ведомстве Геббельса, что в странах НАТО, выходила тоннами. А потому, что с одной стороны, прогнило высшее чиновничество, а с другой стороны, даже те, кто не прогнил, оказались настолько безвольными, что не смогли оказать сопротивления когда, в общем-то, не слишком влиятельные группы и движения провозгласили, что они их свергают.
То есть те, кто ставит ему в заслугу его антисоветизм — обоснованны в своих оценках, если сами являются антисоветчиками — и с точки зрения признания антисоветизма благом.
Но, во-первых, это опять таки — исключительно политическая оценка. То есть оценка с точки зрения определенных политических и экономических интересов.
Во-вторых, даже сейчас вовсе не все общество — и даже не большинство его — считают антисоветизм благом. И для этой части общества — похвала за антисоветизм вовсе не равнозначна достоинствам писательского таланта.
Два года назад Левада-центр обратился к гражданам России с вопросами об отношении к распаду СССР и гипотетической возможности восстановления социалистической системы. Оказалось, что о распаде Советского Союза сожалеют 62%, не сожалеют 28%, затрудняются ответить 10%. 31% полагают, что распад был неизбежен, 59% — что его можно было избежать. Восстановить Советский Союз и социалистическую систему хотели бы 60% опрошенных.
После этого результата даже Левада-центр остерегается задавать подобные однозначные вопросы. Но вот осенью прошлого года он рискнул спросить о чем-то похожем — хотя и в несколько предвзятой формулировке:«Какая экономическая система кажется вам более правильной: та, которая основана на государственном планировании и распределении, или та, в основе которой лежат частная собственность и рыночные отношения?»— Ну, не должны ведь так уж откровенно выдать свои симпатии к явно непрезентабельному — «распределительной системе»… Только граждане оказались не стыдливыми и выдали ответ: 54 % за плановую систему (читай — «советский тоталитаризм», в лексике Солженицина и его поклонников), 29 % — за рынок и частную собственность (читай, «демократию»).
Тут речь не о том, кто прав, а кто — не прав. Тут речь о том, что если главным достоинством Солженицина считать его противоборство с советской системой, то за эту систему и сегодня оказывается до 60 % граждан, тогда как против — менее 30 %.
Тогда, получается, с кем боролся Солженицин? Кому он был врагом — двум третям того самого народа, к «сбережению» которого он взывал?
Если правда, что именно Солженицин разрушил Советский строй — хотя, конечно, это чрезмерное преувеличение — то, значит, это Солженицин творец ужаса девяностых?
Тогда, может быть,с этой точки зрения его нужно изучать в школах? Может быть, Премьер-Президентэтоимел в виду?
Только вот поймет ли его Фурсенко…
Никто не спорит: увидев, что получилось — Солженицин пришел в ужас. Но разве он раскаялся?
А тогда могут ли те две трети народа, с которыми вел борьбу Солженицин (а тогда, в 60-е и 70-е, он боролся не против системы 60-ти процентов — он боролся против желаний 90 % народа) — могут ли они считать его человеком, искренне призывавшим к «жизни не по лжи»?
Льющие елей на него сегодня, хвалят его как «принесшего слово правды». Может быть, они искренне так думают. Но ведь огромная часть общества считает, и не без оснований, что в своем «Красном колесе» в своем «Архипелаге Гулаг» — он искусно лгал, выдавая за документальные свидетельства определенным образом подобранные весьма немногие (относительно тех миллионов, о которых якобы шла речь) письма и свидетельства?
Когда в Югославии шла война за единство страны, западная пресса много писала о «зверствах сербов». Был случай. когда она подняла шум по поводу не то пятидесяти, не то пятисот изнасилованных…за один размусульманок. Тогда страницы тех же самых газет, которые обычно помещают комплименты в адрес людей ориентации Солженицина, были заполнены фотографиями этих «несчастных». Только потом уже другие тоже западные писатели и журналисты доказали, что во всех газетах помещались разные фотографии всего трех женщин.
Караджич, предстающий сегодня перед постыдным Гаагским судилищем — тоже обвиняется в немыслимом числе якобы совершенных по его приказу преступлений — и тоже найдутся местные солженицины, которые распишут их на много сотен страниц, с криком «жить не по лжи» заливая людей фальсификациями.
Может быть, на самом деле, те, кто думает так — неправы. Может быть, прав Солженицин в своих обвинениях. Но почему, собственно, эти две трети страны должны думать так, как думают он и его политические покровители и преемники?
Кстати, существует и та точка зрения, согласно которой в описаниях трагедий заключенных прошедших десятилетий Солженицин не был ни оригинален, ни самостоятелен. Что он только выступил в качестве эпигона другого автора, обладающего приоритетом в этой теме: Варлаама Шаламова.
Только между ними оказалась маленькая разница: Шаламов свое творчество никогда не превращал в орудие политической борьбы ни со своей страной, ни с той же самой Советской властью. И потому он оказался не нужен тем, кто искал любой сюжет, который мог быть использован в борьбе с ней.
Солженицин боролся против миллионов людей. В сегодняшнем исчислении — минимум против 60 % населения России. То есть, он был их врагом. Почему они должны считать его, объявившего им войну, Великим русским писателем?
Потому что он придумал искусственный и вычурный слог письма своих произведений? Да мало ли было экспериментаторов в этой области из числа авангардистов, имажинистов, футуристов и т.п.?
Потому что он «искренне желал добра своему народу и любил Россию» — как заявил один из руководителей КП РФ? А кто признается, что он ее не любит? Даже Чубайс, скорее всего, любит Россию. Носвоюипо-своему.
Кстати, если реакция на смерть Солженицина тех, кто откровенно позиционируется в качестве антисоветчика, равно как и лидеров власти, по своему понятна и честна - у него есть заслуги перед ними, - то позиция, заявленная лидерами КП РФ, просто омерзительна.
Сначала сайт этой партии скромно посетовал, что в заслугу Солженицину пресса ставит не те книги: «Официозные СМИ, особенно телевидение, послушно перечисляют произведения А.И. Солженицына, ставшие знаменем демократов первой волны: «Один день Ивана Денисовича», «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ».
Однако никто почему-то не упоминает один из его последних фундаментальных трудов: «Двести лет вместе».
Затем человек в статусе секретаря ЦК компартии заявляет:«Это была большая, интересная личность, знаковая для нашей эпохи. И мне кажется, что Солженицын останется в наших мыслях и в памяти наших потомков как подвижник, как человек, стремящийся к улучшению жизни в России и борющийся, отстаивающий свои взгляды», — представитель коммунистической партии отметил, что Солженицын всегда вызывал у него уважение, поскольку был привержен своим убеждениям и никогда не изменял им».
Доприспосабливались, извините, сволочи. Даже то, что думают — сказать боятся.
А если впрямь так думают — то тем более сволочи. Не потому что так думают — а потому что так думают, выдавая себя за коммунистов.
Или эти две трети должны считать Солженицина «Великим Человеком» потому, что его хвалит весь мир? Однако, как между прочим, как-то сказал сам Солженицин:«Они на Западе никогда не учили и не понимали русскую историю — и потому готовы ловить любые басни, лишь бы они порочили Россию».Знал, о чем говорил.
Может быть критерий его величия — Нобелевская Премия? Но она есть и у Горбачева. Не будем забывать — в отличие от аналогичных премий в области точных наук, в области литературы и борьбы за мир ее большей частью дают тем, кто чем-либо послужил делу борьбы с СССР.
Может быть, показатель величия — соболезнование Президента США? О да, это точно Большой Друг Русского народа.
Саркози и другие главы стран Запада? Тоже Великие Друзья
Еще есть причины считать Солженицина Великим писателем? Кроме того, что он был Великим Ненавистником Советской власти и Советского Союза? Пока никто не назвал.
Может быть, таковым он является на самом деле. Те 60%, для которых он был врагом — так вряд ли думают.
Но время покажет.
Пока те, кто славят его — славят его лишь за то, что он был их врагом. Врагом их страны. Врагом их образа жизни. Врагом всего, что было дорого им. Как там было в знаменитой песне?
«Враг бешеный на наше счастье поднял руку»…
У этих 60-ти% — нет оснований чтить свого врага.
Есть те, для кого он не враг — а сподвижник в их деле — в деле борьбы с этими 60-ью процентами. Когда они его славят — это понятно и естественно.
Но как минимум бесстыдно делать вид, что на свете есть лишь они.
Равно как некорректно и бесстыдно навязывать в обязательном порядке изучение его детям в школе.
Разве что в том качестве, каким он действительно обладал: в качестве непокаявшегося врага шестидесяти процентов населения современной России.
|
