В темноте перестрелки затеваем, берем в плен собственных солдат.
     Вот  и  сейчас  мы  направляемся на вокзал, где почти  в полном составе
легла  Майкопская бригада. Канула в  новогоднюю  ночь,  не  разведав  толком
подступы, состав и  численность  духов. Без  артподготовки.  Когда  майкопцы
после боя расслабились  и стали засыпать -  не шутка больше недели не спать,
держаться только на водке и адреналине - духи  подошли и в упор расстреляли.
Все  как у Чапаева,  который караулы не  расставил. А здесь часовые заснули,
или вырезали  их по-тихому. Горело все, что  могло  и не могло. От разлитого
топлива горела земля,  асфальт,  стены  домов. Люди метались в этом огненном
аду: кто отстреливался, кто помогал раненым, кто стрелялся, чтобы  только не
попасть в руки духам, некоторые бежали - их нельзя осуждать за это. А как бы
ты,  читатель,  в этом  аду? Не знаешь.  То-то  же,  и  поэтому не  смей  их
осуждать.
     Никто не  знает, как  они  погибали.  Комбриг  с  перебитыми ногами  до
последнего командовал, хотя мог уйти в  тыл. Остался. Господи, храни их души
и наши жизни...
     Когда  наша  бригада  с тяжелыми боями  прорвалась на помощь майкопцам,
танкам пришлось прорубаться сквозь завалы из  трупов своих братьев-славян...
И  когда  видишь,  как  траки  танков  и  БМП  разламывают,  молотят  плоть,
наматывают на катки кишки, внутренности таких же, как и  ты; когда с хрустом
лопается под гусеницей голова и все вокруг  окрашивается серо-красной массой
мозгов  -  мозгов, может  быть, несостоявшегося  гения,  поэта,  ученого или
просто хорошего парня,  отца, брата,  сына, друга, который  не  струсил,  не
сбежал, а поехал в эту сраную Чечню и который, может быть, до конца так и не
осознал,  что произошло; когда ботинки скользят на кровавом месиве  -  тогда
главное  ни  о  чем не думать, сосредоточиться только  на  одном:  вперед  и
выжить,  вперед  и  выжить, сохранить людей,  потому  что  бойцы, которых ты
потеряешь,  будут сниться  по  ночам.  И  придется писать  похоронки и  акты
опознания тел.
     Врагу   своему  самому   злейшему   не   пожелаю  этой   работы.  Лучше